А на войне, как на войне -
Патроны, водка, махорка в цене.
А на войне нелёгкий труд,
А сам стреляй, а то убьют.

Нельзя так уж совсем критично сказать, что мой первый блин, согласно пословице, прошёл комом. Конечно, я не отыскал забытой кем-нибудь амуниции, не поднял из земли ни железного креста, ни эсэсовской эмблемы с полусгнившей шинели. Мне не пришлось раскрывать смертный солдатский медальон, вынимая из него полу истертую бумажку, позволяющую доподлинно определить имя её хозяина. Всего этого не было. Как не было и страшных опасностей, грозящих своей пугающей неизвестностью, "великого хабара", состоящего из ведра брошенных кем-то наград. Короче не было всего того, что в целом составляет обычный эпос копателей-поисковиков или досужие мнения посторонних обывателей.

Зато было долгое ожидание поезда на станции, за время которого я успел порядком подзамёрзнуть, несмотря на некую подвижность и постукивания ботинка о ботинок. Когда наконец показался поезд, мы загрузились в него и электричка стала неспешно приближать меня к далёкой и давней заснеженной мечте, к следам той самой Великой и Отечественной, что отгрохотала в тех местах вот уже 60 лет назад, опалив своим дыханием чьи-то судьбы. Правда, поначалу в тамбуре рядом со случайными гражданами мало что напоминало о разыгравшейся более полувека назад драме. Только журнал о вооружении и всяческих сопутствующих темах в руках Джорджа - так зовут одного из моих "компаньонов" (если это слово присуще людям, объединённым одной целью), напоминал о цели нашего путешествия. Со стороны, наверное, наша группа не вызывала особенно близких ассоциаций с поисковой темой. Ещё бы - мало кто соберётся в лес в морозный ветреный день. Отсюда, кстати и отсутствие интереса со стороны "серых друзей", так и норовящих поставить палки в колёса каждому, кто вызывает хоть какое-нибудь подозрение. Но это всё так, "околофутбольные страсти". Пользуясь той же "околофутбольной-толканутой" терминологией, мы, "шифруясь под цивилов", добрались до места.

Станция Ивановская, одноимённая с посёлком, встретила нас однообразными домами советской застройки, типичной для российской жизни. По дороге Руслан (главный по исторической стороне дела), ввёл нас в краткую "историографию" вопроса. Оказывается, в далёкое лето 1942 г. в здешних местах вели бои наши и немецкие войска за плацдарм у местной реки. Собственно местность боёв встретила нас махиной нависающего мемориала, напоминая о том, что "на братских могилах не ставят крестов". Рядом с памятником обнаружились две свежие могилы с советскими касками и венками поверху, напоминающие о работе какой-то поисковой группы.

Пройдя через поле, бывшее когда-то свидетелем наших и немецких атак, разрывов снарядов и авиабомб, криков команд и последних слов, слетавших с уст умирающих, мы пришли на место "полевых работ". Даже и под снегом, которого намело немало, тут и там виднелись воронки от разрывов, изломанные полузаросшие следы окопов и землянок, дзотов и огневых точек. Опустевшие деревья напоминали о зиме, и в целом всё это мало походило на места ожесточённых боёв - не было ни развороченных прямыми попаданиями танков, ни накрытых взрывами пушек, в общем, ничего из того, что рисует воображение, человека, привыкшего к военно-мемуарной литературе.

Собственно раскопки начались с пробивания первых сантиметров уже успевшей затвердеть породы - тут работает железная лопата с ручкой из поваленного деревца и кирка, найденная где-то на каком-то раскопе или в блине, с черенком из ствола того же дерева. Работа посменно, рассказы про то, что, как, где и с кем копалось; в общем, байки и трёп. История (вставная новелла) про какого-то "слегка" чокнутого Ганса, катавшегося в электричке с рюкзаком, наполненным шпринген минами, который у него по ходу дела спёрли. И вот, наконец, появился первый хабар - гильзы от МГ-34! Работа пошла с большим энтузиазмом, постепенно, поочерёдно сменяя друг друга, мы доходим до пола ДЗОТа. Пошли гильзы от того же МГ пачками, металоискатель радостно пищит в левом углу, говоря о наличии железа - россыпь тех же гильз. Яма углубляется и удлиняется - уже можно спокойно встать во весь рост и смачно размахнуться. Работаем конвейерным методом дедушки Форда - один с лопатой внизу греется, выгребая новую и новую землю, кидая её в ведро, второй это ведро поднимает выше, там на холоде стоит третий, ссыпающий землю, наваленную горой сверху. И так до обеда...

Каждому хочется поработать - в яме теплее, наверху дует пронизывающий холодный ветер и порошит мелкий снег, устаёшь - поднимаешься наверх, отдыхаешь с ведром, и так незаметно пролетает время. То и дело попадаются мелкие железно-ржавые предметы, напоминающие о том, что тут когда-то сидел расчёт немецких пулемётчиков. Джордж разжигает костёр, находит сухой хворост, в общем, готовит "поляну для трапезы". И вот долгожданный перерыв - горячий чай из термосов, снедь или, проще говоря, хавчик из дома, под аккомпанемент тех же баек, короче, просто кайф - ноги у костра, в руке дымится чай, над головой потоки ветра - Джордж выбрал место типа воронки, где ветер не страшен. Что, спрашивается ещё нужно?

После перерыва вновь принимаемся за работу, вот уже и треть ДЗОТа очищена от земли! Руслан проверяет металоискателем угол - писк сильный, ура - что-то есть. Работы с новыми силами, осложнённые крепостью немецкой стенки и смёрзшейся сверху земли. В результате достаём скобу, скрепляющую эту самую стену. :) Работа идёт дальше, вот уже половина пройдена, а кроме гильз в разном состоянии, пока ничего не встречается. Снова в дело вступает металоискатель - кое-где писк. Отвал наверху растёт, соответственно растёт и раскоп. В дело снова идёт кирка, две лопаты и три пары рук, но пока ничего нового. На какой-то момент охватывают паразитические настроения, что всё зря, но ненадолго. То и дело мне звонят родичи, беспокоясь о моей судьбе, мама, конечно, наводит страху на себя и остальных, к сожалению, совсем не представляя себе, о чём идёт речь :(. Словом, на время теряю часть оптимизма. Но не тут-то было - остаётся какая-то треть, а потом и четверть. Джордж с Русланом копают-"слушают" последний участок. Я то и дело подключаюсь. С двух сторон пробиваем заглубления в оставшийся участок земли - что-то есть, но это те же гильзы и ржавая мелочь. Идём с Русланом пройтись по полю-лесу с металоискателем. Кое-где видны следы недавних раскопок, на деревце висит проржавевшая до огромной дыры немецкая каска и какая-то ржавчина. Снег глушит металоискатель... возвращаемся - Джордж в яме копает что-то.

И вот работа окончена. Ребята переодеваются близ костра на леденящем ветру. Я в своих трёх парах штанов, заляпанных глиной до... как говорится, "тебе по пояс будет". На любимые, тёплые экковские ботинки жалко смотреть - предусмотрительность явно не моя черта, поэтому, несмотря на рекомендации Руслана, второй комплект верхней одежды я не взял (кроме варежек и меховой шапки-ушанки). Одеваю второй свитер с капюшоном, меняю шапку и варежки на кепку и перчатки. Вывод такой - надо купить большой рюкзак, комплект обмундирования-камуфляжки, шапку с сеткой против комаров - на лето и прочее. Собрались, я кое-как почистил ботинки снегом, сменил дедушкины варежки, заляпанные грязью донельзя, на привычные городские испанские перчатки. Рюкзаки на плечи и вперёд.

Наш след, что был с утра, занесён, снега много - то и дело проваливаемся, идя след в след. Начинаю понимать, как оно в реальности - в мороз, по снегу ходить. Соответственно понимаю, что значит воевать в таких условиях - бежать с винтовкой по глубокому снегу, когда пулемёты противника косят цепи наших из дотов, дзотов да и просто траншей... И вот снова Ивановская. Уже стемнело, ждём поезда, дорога домой. Вот и Питер - ст. метро Обухово. После дня на воздухе, в лесу да в поле, город кажется нереальным. Метро, "серые", не обращающие внимания на мой "прикид" - а в рюкзаке вместе с кашей снега гильзы и пара ржавых да гнутых патронов (видно, что осечки были - у одной пуля загнана внутрь гильзы).

Дом, снимаю с себя два свитера, трое штанов и прочее. Многое сразу идёт в стирку, разбираюсь с одеждой, мою ботинки, привожу в порядок себя... "Долгожданная встреча героя" - полускандал. Спать ложусь рано, усталость сильная, но зато есть чувство выполненного долга, приятное гудение головы от масс кислорода, влитых в лёгкие - что-то похожее бывает после матчей зимой - там ещё добавляется хрипота голоса, сорванного зажигающими кричалками на морозе. Короче, своеобразный кайф. На следующий день разбираюсь с хабаром, выбрасывая две трети, оставив горсть наиболее хорошо сохранившихся гильз и выкручивая пули. В стиральной машинке крутятся грязные вещи, отходняк, приходят мысли описать пережитое. В результате появляется вот эта статья.